Успех - Страница 200

200

Через год правьте во главе с неким Каппом захватили власть и в Берлине. Впрочем, этот путч точно так же потерпел поражение, как год назад — путч левых в Мюнхене. Семьсот пять государственных преступников, принявших открытое участие в путче правых, были приговорены в общей сложности к пяти годам тюремного заключения. Сто двенадцать государственных преступников, принявших открытое участие в баварском левом путче, получили в общей сложности четыреста восемьдесят лет и восемь месяцев тюремного заключения, а двое были расстреляны. Столь скромная цифра приговоренных участников левого путча объясняется тем, что большая часть восставших была застрелена, убита или погибла «в результате несчастного случая» во время городских боев. Меж тем когда путч правых провалился и к власти вернулось прежнее правительство, никаких «несчастных случаев» не произошло.

Среди погибших «от несчастного случая» при освобождении консерваторами Мюнхена был и социалист Густав Ландауер, один из видных писателей того времени. Очевидцы сообщили обстоятельства, при которых он погиб. Писатель-пацифист Ландауер был взят под стражу вблизи Мюнхена, немедленно доставлен в штарнбергский городской суд и затем на грузовике отправлен через форстенридский парк в тюрьму городка Штадельхейма, неподалеку от Мюнхена. В Штадельхейме Ландауера и всех арестованных вместе с ним окружил отряд солдат. Писатель сказал что-то неодобрительное о милитаризме как правых, так и левых. Солдаты до полусмерти избили его, а некий майор фон Гагерн ударил по лицу рукояткой хлыста. Солдат, имя которого неизвестно, и другой, по имени Дигеле, выстрелили из пистолетов в спину Ландауеру, после чего он упал. Но так как он все еще шевелился, его затоптали ногами. Один из друзей Ландауера добился выдачи трупа и обнаружил, что к тому времени с покойника были сняты пиджак, брюки, ботинки, пальто, часы. Мюнхенский суд приговорил майора фон Гагерна к штрафу в сумме трехсот марок, что равнялось сорока восьми золотым маркам. Фрейбургский военный суд признал рядового Дигеле, который выстрелил в Ландауера, а затем снял с него часы, невиновным в убийстве, поскольку Дигеле только исполнял приказ начальства, а за кражу часов приговорил его к пяти неделям тюрьмы с зачетом предварительного заключения; затем его произвели в унтер-офицеры.

Доктор Карл Горн, профессор математики и физики, был задержан двумя солдатами консерваторов, но отпущен, причем ему была выдана справка о его невиновности. Назавтра его снова арестовали двое военных и доставили к дежурному по штабу лейтенанту Дингельрейтеру, который, не допросив арестованного, распорядился: «В штадельхеймскую тюрьму», куда в сопровождении трех конвойных он и был отправлен. Он предъявил выданную ему справку, но безрезультатно. На поляне по дороге в Штадельхейм конвойные убили его выстрелами в спину. Спустя несколько часов вдова и девятилетний сын нашли его труп — он валялся прямо на дорожке. Карманы костюма были вывернуты наизнанку и пусты, ботинки, часы с цепочкой и брелоками исчезли. Ни лейтенант, ни солдаты наказания не понесли. Как мюнхенский городской, так и земельный суды отклонили иск вдовы на том основании, что погибший «в результате несчастного случая» был социалист и бунтовщик и, значит, сам повинен в нарушении солдатами дисциплины.

Георг Клинг и его дочь Мария Клинг добровольно работали санитарами у левых. Марию Клинг судил военно-полевой суд и оправдал; на следующий день ее должны были выпустить из тюрьмы. Когда отец пришел за ней, выяснилось, что она переведена в штадельхеймскую тюрьму и там превращена в стрелковую мишень. Сперва ей прострелили голеностопный сустав, потом икру, потом бедро, потом голову. Так как все относящиеся к делу документы в суде куда-то запропастились, никто не понес никакого наказания.

Когда отряды консерваторов, входившие в добровольческий корпус Лютцова, вступили в городок Перлах вблизи Мюнхена, солдаты вытащили из постелей и арестовали двенадцать рабочих, беспартийных или правых социалистов. Ни один из них не принимал участия в военных действиях, ни у одного не нашли оружия. Перлахский трактирщик хотел напоить их кофе, но ему сказали, что кофе им больше на понадобится. Арестованные умоляли пощадить их, но были расстреляны по два-три человека в прием на угольной куче во дворе погребка «Гофбрейкеллер»; все их документы и сколько-нибудь ценные вещи исчезли. Совершившие это деяние не понесли наказания. Иск, предъявленный двенадцатью вдовами и тридцатью пятью детьми, был оставлен без внимания.

Сохранились показания многих свидетелей несостоявшейся, хотя и подготовленной казни человека по имени Шлейзингер, родом из Штарнберга, что под Мюнхеном. Этого Шлейзингера вместе с двумя десятками других молодых людей уже везли на казнь. Впереди ехал большой серый грузовик с хлорной известью и карболкой. Осужденных высадили на поляне, ограниченной с одной стороны полотном железной дороги. Поодаль, метрах в ста, собралась толпа зевак. Приговоренных к расстрелу поставили спиной к насыпи, в восьми метрах от них выстроились солдаты. В последнюю минуту один из смертников, прорвав цепь солдат, бросился бежать. Ему вдогонку полетели пули. Побежали солдаты. В смертельном страхе беглец мчался как ветер по направлению к болоту, сбил с ног кого-то, кто пытался его перехватить, достиг зарослей высокого камыша. Разъяренный офицер, командовавший отрядом, решил, что «зачинщик» Шлейзингер должен до собственной казни стать свидетелем казни своих сообщников. Тот попытался отвернуться, но ему приставили к вискам по револьверу, принуждая смотреть, как один за другим, точно мешки, валятся на землю его товарищи. Когда очередь уже дошла до Шлейзингера, вдали показался стремительно бегущий человек, который размахивал листком бумаги: то был местный староста. Прочитав бумагу, глубоко разочарованный офицер приказал отвезти Шлейзингера назад в тюрьму. Последний поседел за этот день и с тех пор болен нервным расстройством; но остальные мертвы.

200