Успех - Страница 4

Реалист Фейхтвангер, с неумолимой последовательностью развенчивавший псевдодемократов, стоявших у кормила Баварской республики, в своей критике реакции не останавливается на полпути. «После подавления революции стало как бы традицией, что лучшие умы из влиятельных семейств воздерживались от непосредственного участия в управлении страной. Они ставили на министерские посты марионеток, а сами довольствовались ролью закулисных дирижеров». Писатель извлекает на свет этих закулисных деятелей вроде графа Ротенкампа, барона Рейндля, тайного советника Бихлера, дирижировавших политическими марионетками, сидевшими в государственном аппарате и занимавшимися проведением в жизнь указаний тайных властителей Баварии.

Политика Баварской республики, получившей по Веймарской конституции автономию, отличалась в своих деталях и частностях от общеимперской политики, — у баварских промышленников и помещиков были особые интересы; кленки и флаухеры играли в независимость от берлинских властей, но на деле они проводили ту политическую линию, которую диктовала им германская крупная буржуазия. Именно на правящие классы возлагает ответственность за происходящее Фейхтвангер, именно они осквернили жизнь, изгнав из нее справедливость, и прибегли к террору для сохранения своих достатков, привилегий и господства.

Обрушившаяся на Германию в начале двадцатых годов (время, описанное в «Успехе») инфляция не нанесла ущерба интересам крупной буржуазии. Германский капитализм использовал падение реальной стоимости денег для освобождения от государственных и прочих долгов. Перестраивая и перевооружая промышленность, немецкие капиталисты готовились к экономической схватке на внешнем рынке.

Трудности, вызванные инфляцией, легли в первую очередь на плечи народа. Марка падала, ее покупательная способность почти равнялась пулю, печатные станки выбрасывали вместо денег цветные бумажки. Население, и главным образом пролетарии, несло бремя огромных материальных тягот; бесчисленные драмы разыгрывались в германских городах. Напряжение в стране росло.

Фейхтвангер подробно описывает в «Успехе», как крупная буржуазия меняла формы управления страной и поддерживала фашистское движение, демагогически спекулировавшее на тяжелом положении масс. Властители Германии объединяли вокруг себя всю реакцию, продолжая политику террора, начатую еще во времена подавления Ноябрьской революции. За фасадом демократической республики свирепствовали темные силы. Доктор Гейер — адвокат Крюгера, собиравший факты беззаконий, совершенных в Баварии, пытался обратить на них внимание имперского министра юстиции: «Напомнил о бесчисленных жертвах мюнхенских процессов, о расстрелянных и томящихся в тюрьмах, о людях, казненных по ложному обвинению в убийстве, и об убийцах, избежавших заслуженного наказания… Министр юстиции, хотя и относился неодобрительно к вышеприведенным фактам, все же был склонен и им найти какое-то оправдание… и эти судебные ошибки и несправедливые приговоры… вливались в море теории права». Крупная буржуазия возводила политический террор в ранг государственной политики, широко распахивая двери фашизму. Придя в тридцатые годы к власти, фашисты охотно переняли и применяли на практике кровавый опыт «демократических» правителей республики.

Формальное и отвлеченное «право» и его адепты были бессильны перед натиском «реальной» политики. Воспитанные на правовых понятиях, унаследованных от юных лет буржуазной демократии, «мужи за-12 кона» в годы, когда бесправие стало законом, а беззаконие правом, погибают, словно допотопные пресмыкающиеся, очутившиеся в ледниковом периоде. Трагикомична и вместе с тем знаменательна в романе фигура Антона фон Мессершмидта, недолгое время подвизавшегося на посту баварского министра юстиции. Этот ограниченный и по-своему честный человек считал в простоте душевной, что в государстве, где он живет, юстиция может быть независимой от политики. Он даже пытался внести порядок в хаос беззакония, захлестывающий страну, но его усилия парализовались чиновничьим аппаратом, прекрасно знавшим, откуда дует ветер. В конце концов, почтенный господин Мессершмидт вынужден был удалиться от государственной деятельности в лоно частной жизни, очистив место другим почтенным господам, отличавшимся большей, чем он, гибкостью совести и позвоночника.

Естественно, что в этих условиях «случай» или «дело» Крюгера лишалось даже малейшего оттенка исключительности и становилось явлением типическим. Фейхтвангер объективным содержанием романа, анализом состояния буржуазного общества показывал, что справедливость и мораль в нем умирали. Что же заменило эти обветшавшие и превратившиеся в пустой звук понятия? Знамением времени стал успех: он подменил и общественную и частную нравственность.

Как истинный реалист, Фейхтвангер сознавал, что в собственническом обществе главным двигателем человеческих поступков является частный интерес. Он разъединяет людей и лежит в основе антагонистичности их отношений, характерных для общества, где идет непрекращающаяся война всех против всех. Удовлетворение интереса становится содержанием и целью человеческой жизни; реализовать интерес можно, только одержав успех — то есть утвердив свой частный интерес, каков бы он ни был, над интересами других индивидуумов и всего общества в целом. Погоня за успехом, осуществление эгоистических интересов напрягает жизнь, делает ее взвинченной, трагичной, свирепой.