Успех - Страница 114

114

Между тем новость о возможном пересмотре дела уже успела облететь зал. Гесрейтер без устали рассказывает об этом всем и каждому. Однако его сообщение встречается довольно холодно. Реакция г-жи фон Радольной уже возымела действие. Многие выслушивают новость смущенно, с безучастной улыбкой, с вымученными равнодушными репликами, в духе: «Так, так, поздравляю!» Иоганна чувствует себя несчастной. Почему они глумятся над ее успехом, почему так безжалостно ставят его под сомнение? А ведь прежде все желали ей успеха. Она была как в тумане, испытывала сейчас глубокое отвращение к окружавшим ее малодушным, ленивым людишкам в дурацких маскарадных костюмах, которые из кожи лезли вон, чтобы казаться веселыми.

Господин Гесрейтер к чем-то осторожно и тихо убеждает ее, преисполненный сострадания, нежности, страстного желания. И когда она, ни с кем не попрощавшись, бросилась к выходу, пошел за ней.

Швейцар выпустил их через вертящуюся дверь из ресторана, и они, закутанные поверх своих причудливых костюмов в шубы, вдруг очутились вдвоем под чистым, холодным небом с застывшим в вышине полумесяцем и бесстрастными звездами.

У входа стояли сани. Гесрейтера внезапно осенило. Он стал горячо уговаривать Иоганну не ехать сразу домой, а сначала немного покататься в эту тихую ночь, проветриться после всей недавней сутолоки и духоты. Он говорил очень серьезно, для вящей убедительности загребая руками. Но он зря так усердствовал. В ответ она просто кивнула и села в сани.

В санях он всячески проявлял свою заботу, порою даже излишнюю. Она сидела, тепло укутанная широкой меховой полостью, понемногу приходя в себя, испытывая приятное чувство защищенности. Неслышно и в меру быстро скользили сани по снежному насту. Полукружье гор, безучастных и первозданных, четко обрисовывалось в ровном свете полумесяца, и после беспорядочного шума и гама в «Пудренице» эта незыблемость действовала благотворно. Крупы лошадей мерно колыхались за широкой спиной возницы. Пауль Гесрейтер молчал. Слышно было лишь его дыхание, из полного, полуоткрытого рта вырывались клубы пара. Чуть скосив карие с поволокой глаза, он нежно поглядывал на молодую женщину.

Дорога змеилась по краю карниза, над глубокой пропастью — Чертовым ущельем. Внизу по дну ущелья были виртуозно проложены дороги: скрепленные между собой скобами доски, крутая лесенка, прорубленная в зловеще-высоких выщербленных скалах, проложенные сквозь камень туннели, осыпаемые брызгами низвергающегося вниз водопада. Сейчас все это было схвачено льдом, перила во многих местах сломались, зима сделала непроходимыми эти рискованные, хитроумные пути через ущелье. Но их необходимо было срочно восстановить для приезжих. На завтра, после зимнего перерыва, было назначено торжественное открытие ущелья. И для того, чтобы открытие состоялось в срок, сейчас, среди ночи, здесь трудилось множество рабочих. В зыбком свете ручных фонарей они висели над обледеневшими выступами, рискуя при малейшем неверном шаге сорваться в пропасть. Одни висели на ремнях, других поддерживали товарищи, третьи цеплялись за скалы «кошками», все что-то прибивали, сваривали, крепили, чтобы на следующий день господа туристы между ленчем и полдневным чаем с танцами снова могли без риска пройтись по обледеневшему, диковинному ущелью.

Рабочие махали руками и весело подшучивали над запоздалыми путниками. Они не видели в своей работе ничего необычного. Гесрейтер отвечал им шутками в том же духе и на том же местном наречии. А сам все это время терзался страхом, не захочет ли Иоганна повернуть назад, прежде чем они доберутся до Гризау. Она зябла, была разбита и опустошена беспрестанной сменой надежд и разочарований, всем пережитым. Он нежно привлек ее к себе. Она тут же прислонилась головой к его плечу. Его дыхание участилось, он почувствовал, как сильнее забилось сердце. Окрыленный ее близостью, он дал волю фантазии. Размечтался о грандиозном расширении своего предприятия; он непременно отправится с Иоганной в деловую поездку по югу Франции, осмотрит тамошние керамические фабрики. Инфляция в Германии привела к тому, что труд как художников, так и рабочих стоит дешево, и это позволит ему сбывать свои изделия по демпинговым ценам. Он завоюет американский Запад. Каждому фермеру — мюнхенскую керамику! Он осуществит замыслы создателя серии «Бой быков». За счет расширения сбыта ходовой продукции он сможет выпускать и подлинно художественные вещи. Сфера влияния «Южногерманской керамики Людвиг Гесрейтер и сын» будет простираться от Москвы до Нью-Йорка.

Но вот и Гризау. Возница спросил, поворачивать ли ему обратно. В глубине широкой, заснеженной долины виднелась погруженная во тьму гостиница. Гесрейтер взглянул на уставшую женщину, прижавшуюся к его плечу. Немного неуверенно, но деланно бодрым тоном, словно это само собой разумеется, он велел вознице позвонить. После долгих минут ожидания появился заспанный слуга, весьма недовольный тем, что его разбудили посреди ночи, да вдобавок даже не американцы, расплачивающиеся полноценной валютой. Но щедрые чаевые Гесрейтера сделали его более сговорчивым. Конечно, господа могут получить горячий чай. Иоганна ни единым словом не выразила своего одобрения или недовольства поведением Гесрейтера. Слуга включил лишь несколько ламп, и в их свете огромный зал казался непривычно безжизненным. Они сидели в этом огромном, скупо освещенном зале, затерявшись в уголке, и чувствовали себя как-то ближе друг другу. После долгой езды по морозу здесь, в тепле, приятно стали отходить окоченевшие руки и ноги. Нет, не имело никакого смысла сразу же возвращаться назад. Господин Гесрейтер заказал комнаты. Иоганна смотрела на него устало, обезоруженно, она ведь точно знала, что будет дальше.

114