Успех - Страница 136

136

Навстречу его маленькой, изрядно обшарпанной машине шел большой автомобиль. Завидев Прекля, водитель большого автомобиля сбавил ход. Анни заметила, что, верно, пассажирам автомобиля что-то от него нужно. Прекль еще больше помрачнел и, не поднимая глаз, продолжал ехать с прежней скоростью. Спустя несколько минут тот же самый большой автомобиль обогнал их, очевидно, он сразу же повернул назад. Автомобиль встал поперек дороги, так что Преклю пришлось остановиться. Из машины вышел представительный мужчина в легком белом пальто, с густыми, распушенными, иссиня-черными усами на одутловатом лице и удивительно легким шагом подошел к Преклю. Высоким, властным голосом, с подкупающей простотой сказал на диалекте, что, мол, они так давно не виделись, как же не воспользоваться таким удобным случаем. Попросил представить его даме, поцеловал Анни руку.

Господин фон Рейндль высказал вслух примерно то же, о чем молчаливый Прекль думал про себя. Хоть он и презирал людей, был уроженцем Верхней Баварии и отлично знал свою страну, его все же поражала та тупая мелкотравчатость, с какой официальный Мюнхен реагировал на убийство общегерманского министра иностранных дел и на произведенное этим убийством впечатление. Он приветливо и доверительно беседовал со своим бывшим инженером, обняв его за плечи, что было очень приятно Анни.

Говорил о политике. Упомянул о возникших трудностях. С одной стороны Франция угрожает конфискацией гарантийных богатств — рудников, железных дорог, лесов, земель, с другой — Рапалльский договор с большевиками. Солидному промышленнику, не утратившему чувства ответственности, приходится не легко. Хотя лично его дела как раз при данной ситуации складываются вполне прилично. В ближайшее время ему предстоит немало поездок: в Нью-Йорк, в Париж. И, совершенно точно, на будущей неделе — в Москву. Он спросил Прекля, как тот представляет себе реальное значение отдельных статей Рапалльского договора. Прекль покраснел. Оказалось, что он не имеет ни малейшего представления о подробностях договора с русскими. Рейндль примирительно, не настаивая на ответе, спросил, не хочет ли г-н Прекль поехать с ним в Москву. Возможно, там удастся предпринять что-либо относительно серийной автомашины. Он советует Преклю хорошенько подумать над его предложением. Не дожидаясь ответа, обратился к Анни с вопросом, слышала ли она баллады Прекля. Отличные стихи. Однажды Прекль их ему исполнил.

А Прекль стоял в пропотевшей кожаной куртке под лучами полуденного солнца, посреди пыльной дороги. Предложение Рейндля поехать с ним вместе в Москву взбудоражило молодого инженера, оно было для него большим искушением. Капиталист питал к нему слабость. Он, Прекль, глупец, что еще раньше ею не воспользовался. Вообще-то он давно избавился от мещанских предрассудков, «чувства собственного достоинства» и тому подобной ерунды. Почему же именно перед этой свиньей Рейндлем он изображает оскорбленное достоинство, словно какой-нибудь древнеримский кретин! Такое почти полное отсутствие цинизма граничит уже с патологией. Последние недели он только и делал, что ломал голову над тем, каким образом лучше всего устроить поездку в Москву. Отказаться сейчас от предложения Рейндля будет преступлением.

Тем временем Рейндль снял огромные автомобильные очки и галантно улыбнулся Анни. Удивительно, до чего у него большое, бледное лицо. На снимках в газетах оно казалось спесивым и надменным — типичной мордой «большеголового». Между тем вблизи Пятый евангелист был вполне приятным господином. Он умел тонко, без лишних слов делать комплименты. Анни знала, что, несмотря на дешевый летний костюм, выглядит изящной и миловидной.

Рейндль дал ей понять, что она ему нравится. А она подумала: этот человек, бесспорно, настоящий руководитель промышленности и при этом ничего из себя не строит. И еще, что он, видно, дорожит Каспаром. «Неплохо было бы его задобрить», — подумала она. Он ей понравился, а своим Каспаром она от души гордилась.

Пятый евангелист, поговорив еще немного о всяких пустяках, спросил, что же все-таки Прекль решил, едет ли он с ним в Россию? Если Прекль согласен, то и он сам наверняка поедет в Москву. Он насмешливо взглянул Преклю прямо в глаза. «Подлая собака, провокатор», — подумал Прекль и резко ответил:

— Нет!

Рейндль повернул к нему свое одутловатое лицо и любезно произнес:

— Horror sanguinis?

Анни поспешила сгладить неловкость: Каспар еще подумает. Не может же человек, собравшись в Кроттенмюль, вдруг с полдороги повернуть и отправиться в Москву. И засмеялась весело, задорно. От ее освещенного солнцем приветливого лица с живыми глазами под белой шапочкой веяло теплом и здоровьем. Рейндль ответил, что несколько дней подождать можно. Пусть г-н Прекль до субботы позвонит ему.

Когда Пятый евангелист уехал, Анни стала мягко выговаривать Преклю за то, что он грубо обошелся с всесильным человеком: такой удобный случай может и не повториться. Преклю все-таки было приятно, что Рейндль в присутствии Анни показал, как высоко он его ценит. Но он оставался угрюмым, непреклонным. Если он захочет ехать, то и без Рейндля сумеет попасть в Москву. Уж как-нибудь наскребет нужную сумму. Анни благоразумно промолчала. Она знала — когда Каспара начинает заносить, надо терпеливо дожидаться благоприятной минуты. Вообще-то ей самой не хотелось, чтобы он уезжал в Москву, но нельзя же быть таким упрямым ослом и ссориться с Рейндлем. В это трудное время так сложно доставать еду и одежду. Одним классовым сознанием и маленькой машиной тут не прокрутишься. Было бы неплохо заручиться поддержкой такого вот «большеголового».

136